Вольный город Форум глава восьмая

Да врут они все! Граждане Вольного Города! Вас наглым образом обманывают! Какая еще война, с кем? Нет, и не будет никакой войны. Все это придумано нынешней администрацией для каких то своих политических целей, ну и плюс, конечно, чтобы уменьшить доступность Живой воды, и увеличить ее стоимость. Но это не пройдет! Руки прочь от Живой воды! Мы свободные люди в этом свободном городе и имеем право покупать все, что нам нужно. Это право у нас не отнять. Мы сюда добирались из всяких, порой очень отдаленных мест не для того, чтобы нас здесь обманывали и унижали. Мы требуем оставить цены в покое. Администрация! Откажитесь от своих гнусных интриг и скажите народу правду! Народ имеет право знать! Признайтесь в своем обмане! Люди, не слушайте их, войны не будет!

Прямо посреди центральной площади волновалась толпа людей. Зачинщиками этого волнения были несколько человек, которых ранее как то не было видно. Может, только что прибыли в первый раз, а может, кто и прислал. Очень уж не вовремя все это началось, таких совпадений не бывает. Толпа вокруг них образовала кольцо и поддерживала каждый призыв восторженными криками.

Хватит врать народу! Наше терпение не беспредельно! Вам всем придется пожалеть о содеянных преступлениях. Да! Вы все преступники! Против свободы воли, против своих же сограждан! Граждане! Давайте свергнем эту преступную власть и вернем себе народное достояние! Живую воду – людям! Каждому по потребностям и бесплатно! Хватит наживаться на нас! Хватит жиреть на наших бедах! Народ требует бесплатной Живой воды! Хватит плодить толстосумов за наш счет!

Толпа, в ответ на все эти лозунги, согласно клокотала в смысле того, что совсем не против бесплатной Живой воды. Наоборот, очень даже за. И что давно уже пора прижать к ногтю некоторых разжиревших добывал.

Тем временем, интернет стены понемногу подталкивали стоящих людей в сторону от центра площади, ближе к стене рядом стоящего здания. Подвигали людей аккуратно, чтобы без травм и возмущений. И когда все подошли ближе, во всю стену распахнулось окно в будущую войну. И все увидели, что именно должно произойти совсем скоро. Не только увидели изображение, но и услышали звуки и почувствовали запахи. Увидели бои и жестокость мелких стычек, посмотрели на то, как защищаются простые люди и как злобствуют мародеры. Как они убивают самыми жестокими способами всех, кто еще имел силы сопротивляться. И все возмущения разом стихли. Все с ужасом смотрели на тех, кто творил ужасные вещи на экране, а сейчас стоял вот тут, рядышком, и был будто бы совсем ни при чем. И, узнавая этих будущих убийц, люди начали сторониться их, потихоньку отодвигаться. Толпа потеряла монолитность. Разделилась на будущих жертв и тех кто их будет убивать.

Люди, потрясённые, смотрели друг на друга и не знали, что делать дальше. И тут на всю площадь раздался голос Редстера.

Граждане жители Вольного города. Успокойтесь. Пока еще ничего не случилось. Еще никто никого не убил. Еще никто никого не ограбил. Не оскорбил и не унизил. Так давайте сделаем так, чтобы все так и оставалось. Давайте покажем готовящемуся напасть врагу, нашу общую решимость защищаться! Покажем, что мы все заодно. Что мы все готовы дать отпор! Ведь всего то нужно в решительный момент собрать все силы и объединить их вместе. Поверьте, этого будет достаточно! У нас есть возможность одолеть врага, давайте не упустим её!

Большая часть людей на площади с восторгом восприняли слова Редстера. Прокатился шум одобрения. Действительно, что может быть проще? Объединиться, когда скажут, и сложить общие усилия вместе. А там, потом, кто то направит все эти силы на злобного врага и уничтожит его. И опасность исчезнет.

Но так думали далеко не все.

Да какая еще война, с кем? Что Вы тут придумали? Ваш жалкий трюк с этим дурацким показом никого не убедит. Всем нормальным людям понятно, что это компьютерные игрушки и ничего более. Вы намеренно выставили некоторых достойных граждан в качестве, якобы, будущих преступников и убийц. Но где ваши доказательства? С чего это вдруг обычные люди кинуться друг друга убивать? Такого просто не может быть. Зачем это им нужно? Этот показ нужен прежде всего вам самим, чтобы разобщить людей, чтобы разделить их, чтобы отнять у нас наше единство и наше желание свободы! Но у вас ничего не получится. Народу нельзя заткнуть рот! Мы мирные люди, но мы победим!

Толпа снова радостно заревела.

Тогда показ изменился. Теперь во всю стену стали чуть не покадрово подавать лица убийц и мародеров прямо в момент совершения преступления. С разных углов и разных ракурсов. Не узнать преступников стало просто невозможно. Во всю стену выделялся кто то один, а рядом крупно, все его данные. Так же крупно стали подавать и лица убитых ими жертв. И некоторые стали узнавать себя в этих убитых. И ветром ужаса повеяло по толпе, когда дело стало касаться буквально каждого. Когда затрагивают лично тебя, уже не сможешь воспринимать изображение как компьютерную графику. Вот он ты, лежишь убитый своим соседом, стоящим сейчас как раз рядом с тобой. Это как? И люди снова начали отодвигаться друг от друга, возникли пока еще сдерживаемые, страх и отчужденность.

Но голос из толпы не унимался.

Граждане, но поймите же вы наконец. Это же провокация! Ну вы посмотрите внимательно. Нам показывают некоторые, якобы, совершенные преступления. Но мы все имеем возможность сейчас видеть, что жертвы практически всегда провоцировали своих….ээээ…обидчиков на нестандартные действия. И те, находясь в состоянии аффекта, под влиянием ужасной обстановки, не отвечая за свои действия, совершали некоторые правонарушения. Да, это, конечно, имеет место. Но! Граждане! Но! Посмотрите, как именно вот сейчас, эта будущая жертва посмотрела на обычного примерного гражданина? Как косо и неприязненно. Сразу видно, что это именно она задумала преступный умысел в отношении него. И что бедняге оставалось делать? Он просто был вынужден защищать свою жизнь! Ну разве вы этого не видите, вам же крупным планом показывают! А вот здесь? Смотрите? Вот, видите? Жертва не поделилась сигаретой, проявила крайнее неуважение к личности. Даже оскорбила обычного прохожего своей алчностью. И что ему, как ему защитить собственное достоинство? А вот, посмотрите….Раджа…..вы только поглядите, сколько времени он отстреливался, сколько положил вокруг себя невинных людей, случайно оказавшихся рядом! Да, у них тоже было оружие. Но они были вынуждены. Именно вынуждены защищаться. Иначе он бы их всех убил. А как он выскочил, когда у него закончились патроны? Как размахивал своим чудовищным оружием? Это хорошо, что у людей лопата нашлась. Они же мирные, эти люди, им с лопатой обращаться сподручнее…..Вы все сейчас видели, что этот самый Раджа, которого нам представляют героем, на самом деле и есть настоящий преступник! Он напал на мирных людей, пусть с автоматами, но мирных! Стрелял в них, убивал их. А за что? За то, что они тащили какие то никому не нужные вещи? Везли какие то повозки с Живой водой? Это просто смех! Ее в городе просто навалом! Почему все барыши должны доставаться лишь некоторым добывалам, да администрации города? Это же нечестно! Вот мирный народ и восстал. А как известно, лес рубят – щепки летят. Вот Раджа и был той самой щепкой. Да еще и преступной, вдобавок. Тут еще разобраться надо. Кто вложил ему в руки оружие? С какой такой целью? Это же совершенно ясно. Убивать мирных сограждан. Вот он и убивал. И что, его любить за это? Нет, собаке – собачья смерть!

Или вот еще. Посмотрите скорее! Вот момент так называемого убийства члена Команды Форума Дим Сана. Сразу бросается в глаза вопиющее несходство того человека, что нам показывают, и настоящего, подлинного достойного гражданина. Посмотрите, граждане, ведь ничего же нет общего. Вот перед вами наидостойнейший гражданин, точно такой же как вы, или я, полностью свободный горожанин, пожелавший не упоминать своё имя.

Перед экраном появилась невысокая крепкая фигура мужчины, в котором без труда угадывалось абсолютное сходство с тем, чье изображение застыло на экране пятнадцатиметровым плакатом. Человек перед экраном громко выкрикнул – Посмотрите, это же не я! – и тут же скрылся в толпе.

Вот видите! Человек полностью отрицает свою вину. Да и какая может быть вина, ведь ничего этого просто не было. И никогда не будет!

Но, господа! Давайте посмотрим внимательнее. Обратите внимание. С какой лютой ненавистью этот Дим эээ…Сан смотрит на человека, совершенно случайно оказавшегося рядом с ним. Ведь нет никаких сомнений, если бы у него была возможность, или чуть больше времени, он бы обязательно убил этого невинного прохожего. Человек этот, очевидно, просто добывал себе пропитание, или еще что то в этом роде. Но ни в коем случае не стремился никого убивать. А вот этот самый Дим Сан….он то как раз стремился к убийству, жаждал его. Это видно по его зверским сумасшедшим глазам. Так что человек этот банально защищал свою жизнь. На его месте так поступил бы каждый. Просто в целях самозащиты. Так что пример этот крайне неудачен, граждане. Он полностью обличает некомпетентность властей этого города. А они стремятся любыми путями очернить некоторых жителей. И это, очевидно, какие то, далеко идущие, неизвестные нам замыслы. Откройтесь, кровопийцы! Что вы там задумали, ответьте своему народу!

Итак, граждане! Голос Редстера перекрыл всю демагогическую болтовню и заполнил площадь полностью. – Мы продемонстрировали вам то, что может произойти буквально через пару дней. И непременно произойдет, если мы не примем все меры. Если не объединимся и не дадим врагу достойный отпор. Пока никто никого не обвиняет. Однако убедительная просьба. Всех тех, кого крупно показали на интернет стене, временно покинуть город. Примерно на месяц, полтора. Никаких притеснений и обвинений к ним в дальнейшем не будет. Так что проявите сознательность, граждане. Это в целях вашей же безопасности. И конечно, в целях безопасности всего нашего города. Может, ничего этого и не будет. Но вдруг это случиться? Что тогда делать? Убивать? Давайте обойдемся без этого. Пусть все ужасы и зверства несостоявшейся войны, останутся только в архиве нашего города. Мы скроем их так глубоко, где никто и никогда не найдет. И все останутся живы.

Всех прошу тотчас же разойтись, а перечисленных на стене лиц, не мешкая покинуть город. Спокойствие и выдержка, граждане. и мы обязательно победим!

Люди начали неохотно расходиться. Да и интернет стены невидимо подталкивали и подгоняли. Все были до крайности возбуждены и обескуражены. Никто еще не решил, что делать дальше. Потому повсюду слышались споры и выкрики. И никто не обратил внимания, как человек, которого только что показывали как будущего убийцу Дим Сана, устремился куда то, против общего движения толпы. Интернет стена как раз прошла мимо, дорога в переулок освободилась. Человек быстро шагнул за угол и скрылся. И тот час же оттуда раздался глухой удар и негромкий вскрик. Через пару секунд показалось деланно – безразличное лицо Бориса. Он сделал пару шагов туда сюда, поглядел по сторонам, сплюнул, засунул руки в карманы, и снова завернул за угол.

Ну а там, за этим углом¸ все было совсем не так, как только что на площади. Доказательств причастности к убийствам никто не требовал. Доказательство, в смысле, сам человек, в будущем убивший Дим Сана, лежал сейчас на земле, и с ужасом смотрел на склонившихся над ним Бориса с Рипером. – Знаешь, парень, в твоих интересах было давным давно испариться уже отсюда. Почему ты этого не сделал? Наводит намысли, а, Рипер? Ведь не просто же так он тут остался, хотя его разыскивают уже несколько дней, и буквально умоляют свалить подобру поздорову. Что то тут не чисто, как считаешь, Рипер? Что то он задумал непростое совсем. Так что же, может, поделишься с нами? Мы никому не скажем. Точно. Нет? Не хочешь? А почему, мы же вполне по дружески предлагаем поделиться, раскрыть душу, сбросить с нее камень. А? Рипер, он и этого тоже не хочет. – Не хочет, так не хочет. Отойди, Борь, хорош болтать. Дай ка я ему все доступно…..Не, Рипер, погоди, давай я с ним сам. Уж очень мне этого хочется, ждал уж слишком долго. В общем так, касатик, -Борис присел на корточки рядом, и, подражая Риперу, заговорил с лежащим преувеличенно спокойно и вежливо. – Давай вот как поступим. Поскольку ты никак не хочешь свалить по хорошему, мы тебе сейчас сломаем что ни будь. Кость любую. Ну- у….ты сам запросто выбрать можешь. Не обещаю, что будет не больно, зато постараемся все сделать быстро. Тебе придется отсюда свалить, поскольку инвалидом тут ты и часа не выживешь. Вылечишься, а здесь, в городе, глядишь, все уже и образуется. И претензий к тебе никаких не будет. Совсем никаких. И вернешься ты, и наберешь себе Живой воды, аж прям под завязку. На двадцать курсов хватит. Как тебе такой расклад? Нормально? Кивни, что ли, что ты раскис то совсем. Рипер, он не отвечает.

Борис повернулся к стоящему рядом Риперу и тут лежащий, достал откуда то нож и с силой ударил Бориса в бок. Но тот среагировал в последний момент, успел подставить руку, и лезвие теперь торчало между костями предплечья, пробив насквозь. – Ты смотри, Рипер, а он таки все слышал, как я понимаю. И ножик, похоже, тот же самый, погляди. Нет, ты глянь, какой он резвый. Херак – и пробил руку мне, а? И это за что? За то, что я уговаривал его уехать живым и почти здоровым? Ну нет, теперь мне просто обидно. Я тут распинался перед ним, а он в ответ ножиком. Ну ладно. Раз ты так, то и мы так.

Борис аккуратно вынул нож из руки, обмотал рану тряпкой, как мог затянул. Потом снова склонился над лежащим. Рипер все это время молча стоял и смотрел. Пленник тоже молчал и в упор смотрел на Бориса. А тот, как будто целиком погрузился в себя. Бурчал себе под нос, не повышая голоса. – Ну что, ты меня ножиком, значит…тем самым? Символично, ничего не скажешь. Тогда я тебя сейчас тоже ножиком. Твоим же. Ну а как ты хотел? Любое действие равно противодействию. Этому в школе учат.

Борис неторопливо сел пленнику на бедра, и ввел нож в живот лежащему в районе пупка. Тот сдавленно вскрикнул от резкой боли, но сразу замолчал. Тогда Борис повернул лезвие в ране и повел ниже, разрезая поджелудочную и кишечник. Пленник заклекотал, замычал, забил ногами, выгнулся весь. Но Борис сидел прочно, не отпуская. – Ну как ты сейчас, бедолага? Прочувствовал события на себе, а? Тот, молча, схватился руками за рану, пытаясь зажать. Тогда Борис одним, с виду несильным ударом, пробил ему обе руки и оставил нож в ране. – А теперь тебе как? Больно, небось? Но тут уже ничего не поделаешь, сам напросился. Пленник кричал, орал в голос, но Бориса это нисколько не интересовало. Он был полностью занят процессом. – Видишь, как нехорошо бывает, когда сопротивляешься? Очень даже нехорошо. Скажи, ты раскаиваешься теперь, что не уехал? Пленник кивнул головой. – Не слышу. – Да, да, бля, да! Раскаиваюсь я, отпустите только! Никогда не вернусь сюда больше, пошли вы на хер все со своим блядским городом! – Фу, как грубо, а, Рипер? И некрасиво ужасно. Ну хорошо, достаточно с тебя, пожалуй. Он вынул нож. Лицо, как ты, трогать не стану, красавчик ты наш, ну а за остальное не обессудь. И вонзил нож прямо в сердце пленника. Вынул и вонзил снова.

Встал рядом с Рипером. Оба молча смотрели на лежащее возле стены тело. Уже не верилось, что этот вот бывший человек был способен убить кого то в будущем. Причем самым жестоким способом. Борис поступил с ним не лучше, совсем не лучше. Это был перебор явный. Так делать нельзя. Чем тогда они отличаются от будущих мародеров и убийц. Своей благой целью? А если они все таки ошибаются?

- Ну, да. А если вы оба все таки ошибаетесь, а господа? Что тогда? – Как обычно, шеф возник из ниоткуда и совершенно бесшумно. – А в чем ошибка то? – хрипло спросил Борис. Мы очищаем город от нечисти всякой, от воров и убийц. – А сами вы оба сейчас кто, уж не убийцы ли? – Это во благо города. – Так именно вот такой формулировочкой, мол, во благо города, можно оправдать самое зверское преступление, вы не находите? И кто будет судить, во благо, или не во благо? По каким критериям?

Шеф щелкнул пальцами. Пленник трудно зашевелился возле стены, потом сел. – Отпустите его, господа. Я оставил ему память, он помнит как его убивали, так что вряд ли уже сюда когда вернется. На этом все. Достаточно самосуда. Все равно всегда найдутся люди, кто займет место, покалеченных и выгнанных из города вами. Так уж мир устроен. Люди ради легкой наживы на все готовы. Достаточно ликбеза. Поспешите на место общего сбора, там сейчас будут основные приготовления. Да, Борис. И тряпку дурацкую свою тоже сними. И снова исчез.

А они оба, и Рипер и Борис, стояли и смотрели вслед удалявшемуся пленнику. Тот прихрамывая почему то и держась за стену, медленно брел к выходу на площадь. Возле самого угла остановился, и вынул из кармана нож. Осмотрел его и снова спрятал в карман. Потом оглянулся на стоящих Рипера с Борисом, повертел пальцем у виска и ухмыльнулся. Тут не выдержал уже Рипер. В два прыжка он догнал пленника, ударил в печень и поволок обратно в переулок. Дотащив до места, бросил на землю. – Знаешь, Борь. Шеф, он, конечно, шеф. Все наперед знает и умеет. Но вот с этим экземпляром он явно ошибся. Не могу я его отпустить просто так. Наступи ка ему на колено. Борис наступил обеими ногами. Тогда Рипер взял лежащего за стопу и с силой крутанул её наружу, потом еще. Пленник дико заревел, сбросил с себя Бориса и забился, словно в агонии. – Вот теперь он точно никуда не денется и ничего не сделает. Теперь моя душенька спокойна, шеф, или не шеф, теперь все хорошо. Пошли Борь. Нас куда то звали. На пункт какой то. – Пошли, друг. А что там, на пункте этом? – Да хрен его знает, там и увидим.

Они неспешно брели по переулку, явно не торопясь ни на какой пункт. – Как думаешь, зачтется это нам? – В смысле, зачтется? – Ну, что мы город от всех этих гадов зачищали? – А кем зачтется то? – Ну, кем. Я не знаю кем. Вообще. Мы же ведь не ради себя старались, я вот, например, точно нет. Мне ребят погибших очень жалко. – Эх, Борис. Простой ты, как репа пареная. Это надо было сделать, я так считаю. А зачтется нам это где, или нет, не важно. Дело мы все равно сделали. Сам подумай, кто бы мог за него еще взяться то, кроме нас? Да никто. Значит, это было наше с тобой дело. И то, что оно уже позади, меня очень даже радует. Ладно, хорош трындеть. Пошли на этот пункт, что ли.

Место сбора было вовсе никаким не пунктом. Это было очень большое полуподвальное помещение с высоченными потолками, с окнами, до которых не дотянуться и не допрыгнуть. Места там хватало всем. Народа было много, но не было бестолковой суеты. Все было спокойно и как то непривычно тихо. Без командных выкриков, и громогласных наставлений. Далеко в стороне команда Форума получала оружие, адаптированное для стрельбы по нестандартным мишеням. Заодно, прямо здесь же, им зачитывали краткий курс обороны от дид-ос и спамов. Проанализировав записи будущей войны, Редстер и Гризли пришли к выводу, что именно они будут главным оружием нападающих. Срочно были найдены специалисты по уничтожению этих образований. Поскольку количество нападающих ос и спамов ожидалось огромным, то и боеприпасов было доставлено соответствующее количество. Кроме того, команда Форума, а так же спешно созданный отряд самообороны, были оснащены и обычным мощным стрелковым оружием для отражения атак спамеров, ну и, конечно, для истребления печально известных мародеров. Снаряжения получилось много и оно было очень тяжелым. Благо народ в Команде был физически достаточно крепок, и не было сомнений, что все справятся.

Но все эти меры принимались на самый крайний случай. На тот, если не сработает основное оружие – всеобщая энергетическая атака. Уже всех добровольцев обучили мобилизовать свои внутренние резервы по сигналу. Мало того, уже со всех были сняты излишки жизненной энергии и аккумулированы особым образом. В нужный момент эта энергия будет присоединена ко всеобщей и многократно её усилит. Распоряжались всем Правители города. Ах- ха – Ронн скромно стоял рядом с ними, всем видом показывая, что он просто скромный консультант, не более. Политика, мать её. Нельзя подрывать авторитет Правителей. Городу еще жить и жить, в случае победы, конечно. И люди должны знать, что их спасли именно Правители города. Да и Ах – ха – Ронн был совершенно не против такого расклада. Его абсолютно не интересовала слава и известность. Ему очень хотелось принять участие в совершенно новом для него деле. Оборонять город от себе подобных на стороне людей. Этого ему не приходилось делать никогда и потому очень даже волновало. А он настолько редко испытывал чувство волнения, что это было словно в первый раз. И это чувство как будто имело вкус. Немного терпкий и слегка пьянящий. Как бывает весной, когда растираешь в руке клейкий листок, сорванный с дерева. Но, впрочем….

Тут к правителям решительной и уверенной походкой подошел невысокий человек. Времена изменились, прятаться за охраной было некогда, да и Ах – ха – Ронн почуял бы неладное за версту. Так вот, подошел человек, в котором узнали не так давно открывшего свое дело в их городе приезжего из далекой страны. Страна эта находилась страшно далеко и называлась РБ. Рось Белая. Поговаривали, что там, как в Рио де Жанейро все поголовно ходят в белых штанах. А женщины, соответственно, в белых юбках. Традиция такая. А еще говорили, что в этой дальней стране, есть страшные, непроходимые леса. Где ни разу не ступала нога человека. Их называли Пущи. И в этих Пущах водятся чудовищные, невообразимые звери, называемые Зубрами. Эти самые Зубры по размерам и свирепости далеко превосходили, якобы, африканских слонов и носорогов. Победить их было невозможно, но можно уговорить смягчиться, накормив с руки морковкой, или сахаром. А правил в той стране Батька Лу. Говорят, что был он чрезвычайно жесток, но, по своему, справедлив. И загвоздка была в том, что человек, подошедший сейчас к правителям, тоже назывался иногда Батькой. Чаще, правда, его звали Отцом Туком. Был он крупнейшим добывалой Живой воды в той стране, и была у него безупречная репутация. Все дела он вел четко и честно, не в пример уже упомянутому Сеньке Разину и многим, ему подобным. Потому и звали его порой Батькой. Но в стране должен ведь быть один Батька и никак иначе. Потому Батьки сели за стол и порешали, что, поскольку Батька Лу старше, и братвы у него больше, он Батькой и останется. А Отец Тук взял себе другое имя. Теперь его звали просто Креп. Но репутация осталась прежней, потому пользовался он заслуженным уважением даже здесь, в городе, очень далеко от дома.

Сейчас он подошел к правителям и объявил, что не только сам остается для помощи городу, но и передает аккумулированную энергию тысяч его поклонников, людей, полностью довольных качеством его работы. Это был бесценный дар. Особенно сейчас, в последние часы перед вторжением.

И толи так совпало, толи было заранее договорено, но к правителям подошел еще один добывала. Владелец самого крупного источника Живой воды в другой далекой стране. Та страна звалась Кишинэу. Говорили, что там повсюду рос виноград. Вместо лесов, вместо травы, вместо всего. И что Живую воду добывали, по одним сведениям прямо из него, путем хитрой перегонки, а по другим, Живая вода била ключом прямо на плантациях этого самого винограда. Добывалу этого звали Пран Абиг и он тоже пользовался заслуженной репутацией, как на Родине, так и здесь.

И надо сказать, что Пран тоже передал правителям аккумулированную энергию многих тысяч пользователей его продукции. Положительную, конечно. И сказал, что остается сам тоже. Что город ему нравится и нельзя его вот запросто взять и кому то отдать. На что Гризли, сдерживаясь, ответил ему, что поступок его просто зашибонский и что всем бы так.

Но, насчет «всем» получилось не очень. Большинство добывал законсервировали свои источники и сами куда то делись. До лучших времен. Понятное дело, бизнес и война вещи несовместимые. И никто, в общем то воевать раньше не собирался и тут на тебе – подарочек. Вот люди и попрятались кто куда. С этим все равно ничего не поделаешь. Торговый люд – особый люд. После победы все вернуться и тогда можно с ними будет поговорить обо всем. И о ценах, и о привилегиях. Но это после победы….

Короче, когда Борис с Рипером добрались до места, то увидели подготовку в самом разгаре. Походили по огромному залу, посмотрели на всех, что да как. Непонятно было, что теперь делать им самим. За все это время, что они занимались ….ну, охотой, что ли. Нет, лучше, уборкой. В общем, за все время уборки, они успели почувствовать себя маленьким сплоченным отрядом. Боевой единицей. Понимали друг друга даже не с полуслова, а с полу взгляда, полу жеста. Им это очень нравилось, и они совершенно не представляли себя в ином качестве. Похоже, придется теперь влиться в огромную единую толпу, вложить свою энергию в общий огромный поток. Это было необходимо, но как то обезличенно, что ли. От них конкретно, зависеть уже ничего не будет. Нет, будет, конечно, как их заверяли, но как измерить, что именно они сделали для общей победы? Как повлияли на итог? А вдруг они только помешают? Вдруг, то, чем они занимались последние недели, пойдет вразрез с общим настроем? Надо было узнать у Ах – ха – Ронна. Для подстраховки.

И тут что то неуловимо изменилось. И сразу все стало некогда. Раздался словно беззвучный воздушный толчок, словно мощное короткое сотрясение воздуха. Но без ветра и прочего. Просто толчок. И потом уже послышался треск. Легкий и нестрашный. И по полу гигантского зала побежала трещина. Сначала прямая и узкая, она, чем дальше, тем больше расширялась и загибалась по часовой стрелке. Мало того, сам зал тоже стал потрескивая, изгибаться вслед за трещиной на полу.

- Началось. – Сказал Ах – ха – Ронн. – На целых два дня раньше. Они нас опередили. Что ж, пора начинать.

Все вдруг оказались на крыше здания. Отсюда перемены виделись еще более впечатляюще. Искривились улицы города. Пока еще не очень сильно, но уже вполне заметно. Искривились стены всех домов, по мостовым везде бежали искривленные трещины. Но самое главное происходило в небе над городом. Привычного неба больше не было. Все вокруг города тоже закручивалось по спирали. И не так, как изображают ураганы со спутника, а совершенно иначе. Закручивался сам воздух. Вверху, над центром города собралась тьма. Не облако и не туча. Именно тьма, закрученная и сжатая, заряженная огромной силой. И все это вот вот должно было обрушиться на город.

- Знаешь, Борька, - не отрывая взгляда от измененного неба, спросил Рипер. - Мы с тобой одну штуку сделать забыли. – Какую штуку, ты о чем? - Когда все закончится, напомни мне найти того горлопана на площади, что мародеров оправдывал. Непростой человечишка, непременно разобраться надо будет. Не забудь, напомни. – Не забуду и напомню, ответил Борис. – Уж я напомню.